Поганая могила

Рассказал знакомый, с которым вместе учились в ВУЗе. Мальчик был (и есть) очень набожный и напряженно относился к историям подобного рода.  

Но однажды поведал нам следующее: его дед служил в каком-то крошечном городишке, сторожем на кладбище. 

Кладбище было старинное, польское, католическое — там был миллион красивых старинных памятников, в центре — костел, городок этот долго был на территории Польши. 

Сторож требовался для того, чтобы вандалы эти памятники не разгромили — городок гордился кладбищем, как историческим памятником — там даже кино снимали… 

Так что охранять приходилось круглосуточно — и там же, в сторожке жить. Ну, дед и жил, вроде бы нормально это воспринимал. 

У деда была страстишка — напивался в усмерть, причем запои его почему-то приходились на начало зимы, в основном совпадали они с первым снегопадом. 

Старика все родственники страшно за это стыдили, а мой знакомый нет, потому что однажды, как раз накануне зимы случилось ему заболеть и остаться дома. 

Родители работали на фабрике в ночь, и в итоге мальчик очутился под попечением деда, который забрал его к себе в сторожку. 

Было начало декабря и стемнело очень рано. Поужинали они, и тут мой знакомый видит, как дедушка начинает какие — то странные приготовления. 

Достает бируши для ушей, водку, наливает себе полный граненый стакан и выпивает. 

Потом на молчаливый вопрос в глазах внука говорит примерно следующее: — Сынок, ты ушки заткни и не бойся ничего… Чтобы кто тебе не говорил из-за окошка или дверей, ты не обращай внимания, считай про себя или песенку там спой, только не бойся… Оно бывает раз в год… И проходит наутро… 

А почему когда первый снег начинается — кто его знает, наверное умер тогда… 

Сидят они так вдвоем, время идет, и тут примерно около часу ночи кто-то стучит в двери. 

С мальчика мгновенно как рукой снимает сон — он с удивлением вслушивается в ночь, — и, видя нарастающий ужас в глазах деда — НЕ МОЖЕТ СЕБЯ ЗАСТАВИТЬ НЕ СЛУШАТЬ, ЧТО ТАМ, ЗА ДВЕРЬЮ… 

А за дверью тоненький детский голосок говорит монотонно одно и то же:

— Пустите, меня… Мне холодно…. Мне тесно…. ХОЛОДНО ТАМ, ГДЕ Я… Мой знакомый говорил, что ни до, ни после он более не испытывал такого ледяного животного ужаса, как в ту ночь. 

От этого голосочка нельзя было никуда спрятаться, и уснуть тоже было совершенно невозможно… 

Так они и просидели до первых лучей скупого зимнего солнца — как только стало рассветать говорящий за дверью умолк. 

Дед упился к этому времени до полной невменяемости, а мальчик, услышав, наконец, как все стихло, почувствовал, как страх начинает отпускать… 

Потом он встал, обулся, и выглянул на крыльцо — уже взошло солнце, выпал первый в том году снег и никого не было. 

Только по снегу тянулась цепочка следов маленьких ног — от крыльца куда- то вглубь кладбища. 

Мой знакомый пошел по этой цепочке — ему очень хотелось понять, что же это они слышали ночью. 

Говорит, что вышел к старинной одиночной могиле с вычурным польским именем и фамилией — то была, как он выяснил позже, местная аристократка, умершая в возрасте едва за тридцать… 

На могиле был установлен какой- то странный памятник — вполне традиционный на первый взгляд ангел с крестом в руках — только, если присмотреться, у ангела было очень двусмысленное выражение лица — ухмылка какая- то… 

Местные старожилы, которые прекрасно понимали с полуслова, как только речь заходила на тему кладбища называли это место «Поганая могила» и наотрез о нем ничего не хотели рассказывать…. 

А потом эту скульптуру вообще кто-то разбил и только гигантские крылья его валялись в траве. 

Да, а дед моего знакомого вскоре умер. И больше на старинном кладбище желающих работать не оказалось…